Национальное сознание - понятие о самом себе

Итак, все существенное содержание «национального самосознания» при более внимательном рассмотрении оказывается вовсе не заимствованным из реальных свойств национальности. Эти реальные свойства, анатомические, физиологические и т. д., остаются нетронутыми и, в пределах одной и той же национальности, очень различными. Национальное самосознание выводит свою постройку над этим фундаментом, не обращая никакого внимания на его распланировку, и весь свой материал берет из самого себя. То же самое психическое взаимодействие, которое составляет необходимое условие национального сознания, в конце концов служат могущественным орудием для распространения выработанного этим сознанием, обыкновенно, в резких, лапидарных чертах, понятия о самом себе, т.е. об отличиях национального типа. Естественно ожидать, что этими отличиями окажутся именно те, которые запечатлеются, как такие, в национальном сознании. А так как процесс работы национального сознания везде один и тот же, то и вырабатываемый им продукт, понятие о собственном национальном типе, в главных чертах повсюду более или менее одинаков. Помимо частных черт, подсказываемых местными условиями или добавляемых дальнешим социальным развитием, это понятие о самих себе везде отражает на себе характер создающей его эпохи.

В самом деле, очень важно отметить, что и эпоха, когда социальное самосознание делает предметом наблюдения собственные черты, приблизительно одинаковы у самых различных социальных групп. Сознание об особенностях своего типа не бывает отчетливым в период племенной жизни, отчасти, может быть, потому, что социальные группы в этот период слишком дробны и слишком однородны, так как вращаются среди себе подобных групп того же языка. «Сознание рода», конечно, уже существует и в эту эпоху оно имеется налицо даже и в животных обществах. Но объективное выражение этого сознания не идет в эпоху племенной жизни дальше легенд об едином родоначальнике племени или о братьях - родоначальниках племен, сознающих свою национальную близость. В более сложных формах национальное самосознание развивается в эпоху территориального объединения нации, и особенно в тот момент, когда процесс этого объединения сам собой приводит данную национальную группу в столкновение с другими, несходными с нею. Язык, иногда и физический тип являются в таком случае основными причинами сознания несходства; но не всегда национальное самосознание привязывает само свое инстинктивное чувство контраста именно к этим двум, наиболее коренным признакам отличия.

Наибольшая простота в элементарном приеме социального мышления состоит в том, что сознание несходства прикрепляется к какому-нибудь более наглядному, но и более внешнему признаку.

Племенная религия, расширяющаяся в национальную по мере территориального роста, обыкновенно становится первым таким признаком, на который опирается зарождающееся сознание племенного несходства; к этому признаку, по мере дальеешего развития социального самосознания, приурочиваются и другие. Общественный и политический строй данной группы, ее нравственный облик, наконец, даже ее территория, все это становится под защиту религии в ее местной, национальной форме: все это объявляется «святым». И самая эта религозная окраска национальных отличий, их интеграция в национальном сознании под покровом религии, дает установляемому таким образом национальному типу огромную силу распространения: здесь вступает в свою роль бессознательное подражание, ассимилирующее выработанному типу вновь присоединяемой областной группы. Национальное самосознание само является, таким образом, фактором, реализующим свою идею.