Общественное самосознание

Прежде всего, надо считать безвозвратно прошедшим то время, когда можно было искать неизменной основы национальности в естественно-историческом понятии «расы». Не говорим уже о том, что, в строгом смысле, «рас» вовсе нет, так как чистую «расу» можно в настоящее время встретить лишь там, где есть искусственный подбор; а на свободе, в природе, мы встречаем лишь смешанные расы, причем начало такого смешения рас приходится возводить к самым первым временам существования человечества. Но даже если мы возьмем вторичные продукты этих древнейших, т.е. еще доисторической «расы», отличающейся более или менее частым преобладающем известных анатомических и физиологических признаков и их сочетаний (длинного или широкого черепа, высокого или низкого роста, круглой или овальной формы, а также темного или светлого цвета волос и глаз), то мы все-таки увидим, что многие из этих признаков (цвет волос и рост, в особенности) не оставались неизменными на протяжении истории и продолжают изменяться даже на наших глазах. С другой стороны, главное из таких физиологических изменений и сочетаний (известного роста с известной формой черепа и цветом волос) совершились раньше, чем образовались известные нам теперь «национальности».

Таким образом, современные национальности объединяют в себе людей самого разнообразного физического строения, т.е. самых чуждых друг другу рас. Одна и та же первоначально «раса» — служит в настоящее время физическим материалом для самых разнообразных национальностей, не имеющих между собой ничего общего. Так, из трех главнейших рас, составлявших древнейшее население Европы,— северной длинноголовой и высокорослой расы блондинов, средней («альпийской») короткоголовой и приземистой расы шатенов и южной («средиземной») длинноголовой и низкорослой расы брюнетов, две — или даже все три, — расы, безразлично, входят в состав английской, французской, немецкой и итальянской национальности.

Итак, говорить о «расовом» различии национальностей в наше время было бы непозволительным анахронизмом, свидетельствующим только о недостаточном знакомстве с современным состоянием науки.

Уже из только что сказанного видно, что общественное самосознание само есть одно из таких социальных явлений, находящееся в неразрывной связи со стихийными процессами, изучавшимися выше, и, подобно им, подлежащее закономерному объяснение. Перед историческим трибуналом оно не может фигурировать не только в роли судьи или адвоката, но даже и в роли простого свидетеля, призванного констатировать факты: оно является скорее объектом разбирательства, и его деяния должны быть установлены, взвешены и оценены при помощи данных и приемов, независимых от его собственных показаний.

Эта точка зрения диаметрально противоположна той, с которой очень часто трактовалась история «народного самосознания». Самый этот термин слишком долго оставался монополией создавшего его мировоззрения, по духу которого все вопросы национальной жизни должны были решаться простой справкой с тем, что говорить или как думает об этом «народное самосознание». Содержимое народного самосознания, решавшее, в последней инстанции, важнейшие вопросы народной жизни, считалось при этом неподлежащим анализу: оно было дано искони, от века вложено в сознававший себя народ.

Содержавшем подобного самосознания являлся, по необходимости, сложившейся в прошлом общественный тип: и ссылка на «народное самосознание» получала смысл защиты этого традиционного типа от всяких покушений на его изменение. Действительно, только таковы — т.е. анахроничны и традиционны — и могли быть показателями «народного сознания», до тех пор, пока отсутствовали сколько-нибудь целесообразные приспособления для выработки общественной мысли.

В народном сознании, по закону контраста, запечатлевалось преимущественно то, что составляло особенность, отличие данной национальности от соседних. Возникнув из столкновения наций и сложившись, обыкновенно, в период борьбы за национальное объединение и независимость, этот национализм переносился затем из области внешней политики в область внутренней. Однако дальнейшие усовершенствования в процессе выработки общественной мысли должны были привести, рано или поздно, к изменению содержания «народного самосознания». Из «нащоналъного» оно должно было сделаться «общественным» — в смысле больпего внимания к внутренней политике, лучшего понимания требований современности в этой области и более активного отношения к этим требованиям.