Понятие национальности

Для нашей цели, т.е. для выяснения понятия национальности, как чисто социального, достаточно остановиться на общем, включающем все другие, определении социальных явлений, как явлений психического взаимодействия.

Национальность есть социальная группа, располагающая таким единственным и необходимым средством для непрерывного психического взаимодействия, как язык, и выработавшая себе постоянный запас однообразных психических навыков, регулирующих правильность и повторяемость явлений этого взаимодействия.

Из этого определения сама собой вытекает важность языка для национальности. Можно даже сказать, что язык и национальность — это понятия если не тождественные, то вполне покрывающие одно другое. Пределы одного — тождественны с пределами другого. Даже продолжительное разделение одноязычной группы между различными политическими организациями не может уничтожить в ее членах «сознания рода», пока уцелел язык; точно также и разноязычные социальные группы не могут даже при продолжительном сожительстве внутри одной политической группы слиться в одну национальность, пока не слились их языки.

«Тот, кто говорит на двух языках, есть изменник», — это политическое правило первобытных племен как нельзя лучше подчеркиваете важность, которую инстинктивно придавала единству языка государственная мудрость того времени. А борьба за государственный язык, как за самое могущественное средство слияния с господствующей национальностью, и отчаянное противодействие, которое оказывают этому национальные меньшинства в разных странах Европы, напоминают нам, что и до нашего времени теснейшая связь языка и национальности признается основной аксиомой не в одних только социологических трактатах.

И самая напряженность, которой достигает борьба за язык в наше время (напр., в Турции или Австрии), доказывает, что обе борющиеся стороны считают результат борьбы нерешенным и вполне зависящим от их сознательных усилий. На самом деле, язык, этот коренной признак национальности, оказывается далеко не прочным ее достоянием. Два или три поколения, при благоприятных условиях, могут быть достаточны, чтобы превратить одну «национальность» в другую. Так, по наблюдениям знатоков американской жизни, переселенцы в Соединенные Штаты, за исключением принадлежащих к самым некультурным национальностям уже в третьем поколении теряют язык — и, вместе с ним весь свой национальный тип — и растворяются бесследно в однородной массе американских граждан. На наших глазах, в Европе, тоже целые области, напр., Македония, подвергаются этому «социологическому» эксперименту.

Пишущий эти строки мог лично наблюдать, как в турецких областях армяне, греки и славяне превращались в турок (в Малой Азии), болгары в «греков» и обратно в болгар, тоже и албанцы; при благоприятных условиях, напр., для сербской пропаганды в Македонии, нет ничего мудреного, что часть македонцев превратится в «сербов» прежде, чем слависты успеют доказать, что их старый язык был «болгарским».